Семипалатинский ядерный полигон Указом Президента РК был закрыт 29 августа 1991 года, но последствия сорокалетия атомных взрывов до сих пор продолжают отражаться на людях.
...Лаврентий Берия, нарком внутренних дел СССР, был доволен. Место для ядерного полигона и закрытого города Надежда (так в спецдокументах прежде назывался нынешний Курчатов, он же «Москва 400» или «Берег») выбрали что надо! За тысячи километров от центра России, в глухомани казахстанских степей и сопок - ни один вражеский агент не доберется сюда и не пройдет сквозь сито секретных постов НКВД. Отличное место для испытания первой советской атомной бомбы, со взрывом которой торопит товарищ Сталин. За этим дело не станет... Правда, картину портят окрестные немногочисленные колхозы и аулы, жителей которых надо было бы куда-то отселить, ведь они попадают в зону прямого, непосредственного влияния полигона. Но – не до этого. Как говорится, лес рубят - щепки летят. Да и какое производство без «издержек»?
В своей журналистской деятельности мне не единожды приходилось бывать в Курчатове после того, как его рассекретили, беседовать с учеными и специалистами. А еще больше слушать рассказы тех, кто жил по соседству с полигоном и не в кино, а наяву видел вспышки взрывов и «атомные грибы». Это было в диковину, так как у людей имелись мизерные познания про «атом», и что он из себя представляет. Позже, когда наземные и подземные взрывы гремели вовсю, сотрясая многострадальную землю Павлодарской, Семипалатинской и Карагандинской областей, жители аулов и сел уяснили, что такое атом. Это произошло, когда люди скопом начали умирать от «белокровия» и других болезней вследствие облучения.
Но как и при Лаврентии Берии, стоящем у истоков советского ядерного оружия, здоровье и проблемы местного населения были «издержками производства». Это не преувеличение. В свое время я писал в «Казахстанской правде» («Об овцах заботились больше») о павлодарце Артемьеве. (К сожалению, за давностью лет не помню его имени и не знаю - жив ли он.) Этот человек служил на Семипалатинском ядерном полигоне в годы его становления. Он рассказывал, что перед первым взрывом на полигоне построили здания и сооружения, завезли различную военную технику, домашних животных. Что и как будет, им, солдатам и офицерам, никто не сообщал и о мерах индивидуальной защиты от вспышки и радиации не говорил. Сказали только, чтобы все спрятались в укрытиях и не вылезали без команды.
- А мы же молодые, нам хотелось все увидеть своими глазами, - рассказывал Артемьев. - Поэтому и высовывались. Видели ослепительный свет, «зловещий гриб», как в нашем военном городке повылетали стекла. А потом с неба стал падать черный пепел. Мы ходили по нему, не зная, что он радиоактивный. И он еще долго лежал вдоль домов и заборов. И вот что я еще запомнил. Та живность, что была в эпицентре взрыва, естественно, вся погибла. А другие животные находились в нашем поселке, и медики их регулярно обследовали и брали анализы. А про нас словно забыли. Потом один солдат у нас разом облысел, у другого отчего-то выпали все зубы. Другие начали жаловаться на проблемы со здоровьем. Их, взяв строгую подписку о неразглашении государственной тайны, отправили домой. После того как я уволился в запас, переписывался с теми, с кем служил, но они один за другим умирали...
...Так закончил свой рассказ человек, служивший в «Москве», в чем были уверены родные. Даже домой в Павлодар, отслужив, мой собеседник ехал не напрямик, а, по указанию, вначале в Новосибирск, а уже оттуда направился в Казахстан.
Но это еще не все пренебрежение к людям, ставшими заложниками полигона. Во-первых, нигде в мире нет и не было действующих полигонов для испытания ядерного оружия, рядом с которыми жили бы люди. А в советское время считалось чуть ли не нормой, что в Казахстане рядом с Семипалатинским полигоном есть жилые поселки. Самое страшное то, что их вычеркнул и из статистического учета и даже из административных карт. И это - не выдумка.
В годы, когда общественность Казахстана начинала поднимать вопрос о закрытии полигона, жители села Майск Павлодарской области, от которого до Курчатова менее 30 км, направили ходоков в Москву. Те пробились в Совете Министров СССР на прием к руководителю оборонного отдела, генерал-полковнику, академику Анатолию Александрову - основателю советской атомной энергетики. Тот долго не мог понять: что от него хотят эти люди и вообще - откуда они? Когда уяснил, то удивился и сказал, что такой административной единицы и поселка, как Майск, на картах нет! Есть лишь Семипалатинский ядерный полигон.
...Подобную историю мне рассказывал и ныне покойный бывший заместитель председателя Павлодарского облисполкома Анатолий Федорович Половников. Человек дотошный и патриот области, он постоянно летал в Москву, «выколачивая» для нее и ее жителей необходимые ресурсы.
- Прежде союзные, московские министерства не очень-то считались с регионами, - рассказывал ветеран. - Нужно, скажем, построить завод, выбирали город и возводили предприятие, при этом оставляя вне зоны своего внимания социальную сферу, то есть городские коммуникации, детские сады, учреждения культуры и медицины. Так было и у нас в Павлодаре. Не подумайте, что хвалюсь, но я настоял на том, чтобы этот вопрос рассмотрели на бюро обкома партии. После этого уже мы, исполнительная власть области, диктовали министерствам свои условия, благодаря чему в городе появились больницы, Дворец культуры, детские сады, расширились коммуникационные сети.
С полигоном такая же история, - продолжал рассказ А. Половников. - Военные пытались доказать, что взрывы безвредны, а все страхи населения преувеличены. Неизвестно, сколько бы еще существовал полигон, но решительную твердую позицию в этом вопросе занял Нурсултан Назарбаев, поднялось мощное движение «Невада-Семипалатинск», возглавляемое Олжасом Сулейменовым, и военно-промышленному комплексу СССР пришлось отступить. Военные чуть-чуть приоткрыли завесу секретности, когда по настоянию общественности было принято Постановление Правительства СССР о компенсации жителям прилегающих районов за ущерб, нанесенный здоровью. Согласно этому документу, выделялись дополнительные фонды на продовольствие, лекарства и медицинское оборудование. Но в Постановлении речь шла только о жителях Семипалатинской области. А это же несправедливо! Взрывы оказали негативное влияние и на население Павлодарской и Карагандинской областей, Алтайского края. Я с вопросами к руководителям нашей области. Мне было сказано примерно следующее: дескать, тут дело военное, секретное, и нам нечего лезть в него. К тому же Москва сама знает, что и как ей делать.
...Такая отповедь не охладила пыл заместителя председателя облисполкома. Спустя короткое время он был в командировке в Москве. Решив важные для области дела, А. Половников, используя наработанные связи в верхах, сумел попасть на прием к заместителю председателя Совета Министров СССР Александре Бирюковой. Согласовав вопросы производства в Павлодаре новых видов товаров народного потребления, Анатолий Федорович попросил ее помочь ознакомиться с первоисточниками, по которым было принято Постановление Правительства СССР о закрытии Семипалатинского полигона. А дальше он был принят уже упоминавшимся Анатолием Александровым.
- Мы с ним познакомились, поговорили о полигоне, а потом мне предоставили отдельный кабинет и принесли документы для ознакомления, - рассказывал Анатолий Федорович. - Это сейчас мы знаем границы полигона, наиболее уязвимые районы Павлодарской, Карагандинской, Семипалатинской областей и Алтайского края. А тогда даже в Алма-Ате не располагали этими данными. Когда я бегло прочел бумаги, то спросил Александрова о том, почему же компенсация полагается лишь Семипалатинску? Тот пожал плечами и ответил, что «под лежачий камень вода не течет».
...Здесь прерву рассказ ветерана и заострю внимание на этой фразе - пословице. Не берусь судить академика, но в данном контексте его слова свидетельствуют о равнодушии к тем, кто стал жертвой полигона и ядерной политики страны. (К слову, подобное отношение было и к жителям тех регионов России, где тоже проводились ядерные взрывы - С. Г.) Выходит, если кто-то настойчиво попросит помощь, компенсации и так далее, то ему что-то перепадет, вместо гарантированной государственной политики социальной защиты, как в Японии и США. А если руководство какого-либо около полигонного региона молчит - значит, тамошнему населению ничего не нужно и оно всем довольно. Странная, надо заметить, позиция по отношению к своим согражданам.
Но вернусь к Половникову. Он не только прочел секретные документы правительства СССР по полигону, но и снял с них рукописные копии. И до самого Павлодара очень боялся, что его арестуют сотрудники КГБ. По приезде Анатолий Федорович представил эти копии в обкоме партии, оттуда их передали руководству республики. В итоге в Москву был послан из Казахстана серьезный запрос по поводу «однобокого» Постановления, и через два месяца правительство СССР приняло новое, с учетом интересов других регионов, пострадавших от Семипалатинского полигона.
Спустя время Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев принял волевое и историческое решение, навсегда закрыв полигон для ядерных взрывов. Окрестности Семипалатинского полигона еще не скоро оправятся от последствий испытаний, а в людской памяти он останется не как ядерный щит бывшего государства, а исчадие зла.
Горбунов С. На карте - не значился // Казахстанская правда. – 2012. - 17 августа. – с.6