Эту дату многие уже, наверное, начинают забывать - 29 августа 1991 года. Но именно в этот день указом Президента Казахстана Нурсултана Назарбаева был закрыт Семипалатинский атомный полигон. «Время разбрасывать камни» закончилось. Пришло «время собирать камни»...
В прошлом году мне впервые довелось побывать на том месте, где 29 августа 1949 года в семь часов утра произошел первый советский ядерный взрыв. Оплавлен бетон блиндажей, торчит смятый чудовищной силой рельс. Панически верещит дозиметр. И, как укор тем, для кого военное превосходство было важнее человеческих жизней, на бетоне блиндажа нацарапано: «23.06.51 года. Стоял часовым рядовой» и его подпись. Стоял, получая дозы радиации, не совместимые с человеческой жизнью. Сколько их было — вынужденных «камикадзе»?..
116 наземных и воздушных, 340 подземных ядерных взрывов испытали на себе эта земля и люди, ставшие заложниками ядерных испытаний в Семипалатинске и Курчатове, Усть-Каменогорске, Абайском и Абралинском районах...
По данным республиканского НИИ радиационной медицины и экологии, в этих зонах подверженность людей инфекционным заболеваниям в 1,8 раза выше, чем в целом по республике; среди женщин, родившихся от облученных родителей, генитальная патология во столько же раз превышает общереспубликанский уровень. В 11 районах бывшей Семипалатинской области, четырех - бывшей Восточно-Казахстанской, двух - Павлодарской наблюдаются хромосомные нарушения. Превышение уровня онкологических заболеваний - в полтора раза. Местный поэт написал горькие строки:
«...Здесь ощутимо излученье мрака...
Несправедливо как устроен свет:
Мы умираем под созвездьем Рака —
Для нас других созвездий просто нет...».
Говорят, горе быстро взрослит. Если это так, наше общество взрослее других на 40 лет ядерных испытаний. Может быть, поэтому, несмотря на финансовые посулы (за еще два намечавшихся испытания Россия готова была заплатить от 5 до 9 миллиардов рублей, где-то 10 миллиардов долларов по курсу), Президент в экономически сложное для республики время все же издал указ о закрытии полигона.
Конечно, печальное зрелище — зияющие выбитыми стеклами пустые многоэтажки в Курчатове: из 40 тысяч жителей здесь осталось 10 тысяч. Уехали военные и те, кто не видел для себя перспективы после закрытия полигона. Зато остались крепкие научные кадры Национального ядерного центра, которые занимаются оценкой радиационной загрязненности, ликвидацией последствий ядерных испытаний и другой научно-исследовательской работой.
— Сегодня мы знаем, что 90 процентов территории бывшего полигона — чистые земли, — говорил журналистам весной нынешнего года во время калибровочного взрыва, закрывшего последнюю штольню, генеральный директор НЯЦ Юрий Черепнин. — Сейчас мы сосредоточили свое внимание на загрязненных местах, суммарная площадь которых не более 10 процентов. Территория бывшего полигона уже вовлечена в хозяйственную деятельность: здесь обнаружены месторождения минералов, угля, соли.
Другие ученые, правда, считают, что хозяйствовать на этих землях рано: еще не изучена основательно загрязненность территорий радиоактивным цезием...
...Говорят, война не закончена, пока не захоронен последний пропавший без вести солдат. Десять лет прошло с тех пор, как замолчал полигон. Но война жизни со смертью, порожденная им, продолжается. Пока каждая жертва радиации и ее пострадавшие потомки не получат полноценной реабилитации, пока остаются больной эта земли.
Шевченко В. Время собирать камни // Казахстанская правда. – 2001. – 12 января. – С.2